Газопровод между Россией и Германий ведет к расколу Европы. Даже в Берлине усиливается противодействие проекту. Что же говорит за проект и что против него?

За: «Северный поток — 2» принесет пользу Европе

Тот, кто выступает против «Северного потока — 2», должен сказать, чем его заменить. Сжиженный газ подходит лишь для подстраховки в чрезвычайной ситуации, считает Клаус Стратман.

Газопровод «Северный поток — 2» оказался в центре геополитических дебатов. Но он к этой сфере не имеет никакого отношения. Все, кто занимается реальными делами в энергетике, быстро приходят к выводу, что у ЕС и в особенности Германии есть все причины для поддержки проекта.

Недорогой российский газ — гарант международной конкурентоспособности целых отраслей промышленности. Например, немецкая химическая промышленность, изрядно поиздержавшаяся в результате высокозатратных методов немецкой энергетической политики, получит огромные выгоды от подключения через газопроводы к российским месторождениям газа.

Если пять компаний из ЕС и российский концерн Газпром истратят миллиарды на улучшение инфраструктуры газоснабжения, то они этим как бы сами возьмут на себя обязательства. Ведь только в том случае, если они в течение многих лет будут регулярно поставлять по «Северному потоку — 2» газ в Европу, трубопровод себя окупит. Это гарантирует стабильное газоснабжение частных потребителей и экономики во всей Европы.

Сказка о том, что «Северный поток — 2» якобы предназначен только для Германии, оказалась весьма живучей. Но она не имеет ничего общего с реальностью внутреннего газового рынка Европы, срастающегося в единое целое. Большая часть газа, скорее всего, направится в Центральную Европу. Какую-то часть можно будет переправить, например, в Австрию, чтобы в конце концов газ оттуда перетек через границу назад в Германию и был там сожжен. Где использовать газ, будет решать рынок.

Если же русские однажды вопреки всякому экономическому здравому смыслу перекроют кран, то это будет неприятность, но не катастрофа. Терминалы для приема сжиженного природного газа (коротко СПГ) на побережье Европы загружены сейчас менее чем на 30%. То есть имеется достаточно большое пространство для маневра. Однако СПГ дорог, и его можно считать скорее промежуточным решением на переходный период.

По этой причине тот, кто хочет отказаться от «Северного потока — 2», должен сказать, где найти ему долговременную и приемлемую по цене замену. При этом необходимо держать в голове и то, что Нидерланды, второй по значимости после России поставщик газа в Германию, приняли решение сократить добычу газа до 2022 года на две трети и совсем ее прекратить в 2030 году. Поэтому Европа должна быть крайне заинтересована в том, чтобы обеспечить себе долговременный доступ к природному газу.

Аргумент, что с вводом в эксплуатацию «Северного потока — 2» русские перекроют газовый кран украинцам, ни на чем не основан. Уже в 2016 и 2017 годах Украина не импортировала ни одного кубометра российского газа для собственных нужд.

Что же касается транзита, то «Северный поток — 2» только наполовину сможет заместить поставки через Украину. То есть, транзит российского газа через эту страну сохранится и в будущем.

Против: «Северный поток — 2» нанесет ущерб Европе

Германия любит представлять себе поборником мультилатерализма, но в деле с газопроводом игнорирует опасения своих соседей, тем самым подрывая общую внешнюю политику ЕС, говорит Мориц Кох.

В эти выходные Хайко Маас (Heiko Maas) напомнил о годовщине плана Маршалла. «О том, как нам помогли тогда, — написал немецкий министр иностранных дел в Твиттере, — мы должны помнить и сегодня». Маас считает, что Берлин несет особую ответственность.

Этот социал-демократ хочет создать «альянс во имя мультилатерализма», провозгласив идеал мирового сообщества в период, когда Вашингтон, Москва и Пекин открыто пропагандируют возврат к праву сильного. Очень благородная цель, которая, к сожалению, лишь весьма условно сочетается с практикой внешней политики Федеративной республики.

Трудно создать союз международной солидарности, когда в европейских столицах крепнет впечатление, что Германия в решающих вопросах игнорирует международную солидарность. Взять, к примеру, Грайфсвальдский залив. Здесь будет заканчиваться газопровод «Северный поток — 2», он удвоит количество газа, поставляемого напрямую из России в Германию. Объем инвестиций в проект составляет 9,5 миллиарда евро. Но реальные затраты, связанные с газопроводом, нельзя измерить в евро: на карту поставлено доверие к немецкой внешней политике.

У «Северного потока — 2» много противников, и не только в Вашингтоне, где лоббисты почуяли шанс толкнуть кому-то дорогой сжиженный газ. Не дать воплотить проект в жизнь хотят восточные европейцы, а также британцы и датчане, и в Брюсселе комиссия и парламент с редкой сплоченностью выступают против него.

Германия оправдывается: якобы не будет никакой односторонней зависимости от Москвы, а гарантированное снабжение газом в конечном итоге пойдет на пользу и Восточной Европе. Возможно, так и есть, но это отвлекает от сути проблемы: новый газопровод принесет Кремлю дополнительную валюту, и это в то время, когда Москва вкладывает доходы от продажи сырьевых ресурсов в военные акции, кампании дезинформации и проекты по наращиванию вооружений, подрывающие безопасность Европы.

Утверждение Берлина о том, что «Северный поток — 2» — проект, базирующийся исключительно на частной предпринимательской инициативе, свидетельствует о высокомерии, которое считалось уже достоянием истории. Газопровод сможет начать функционировать лишь в том случае, если Германии протолкнет свои интересы вопреки мнению соседей. И это при том, что федеральное правительство стремится сейчас к сплочению с другими странами ЕС с целью противостоять санкционной политике США.

Непонятно, как это должно получиться, если Берлин на лозунг «Америка прежде всего» в вопросах энергетики отвечает лозунгом «Германия прежде всего». Прекращение строительства газопровода не станет капитуляцией перед угрозами президента США Дональда Трампа, как любят утверждать сторонники «Северного потока — 2». Наоборот, этот акт станет предпосылкой для такой внешней политики ЕС, которая сможет противостоять правительству Трампа.